Art Blogs
15.12.2013
Свет завораживал человеческий глаз всегда, особенно глаз художника. Недаром именно свет с древних времен – особая тема, постоянно звучащая в живописи. Как первоначало жизни он становился вестником мира горнего, нес сакральные функции. Наверное, покажется удивительным, но и сейчас, после сокрушительных экспериментов в искусстве ХХ века мы встречаем исполненные в традиционной технике произведения, где свет сохраняет свои трансцендентные свойства. Такова живопись Омара Чхаидзе.
Свет (для мастера всегда с заглавной буквы) – основная тема творчества Чхаидзе. Художник поколения шестидесятников, выпускник Тбилисской государственной академии художеств, однако уже в студенческие годы – нонконформист, он очень рано пришел к беспредметному искусству, хотя и не стал его фанатичным приверженцем. Можно сказать, что в советское время он создавал героическую абстракцию – героическую потому, что нефигуративная живопись была запрещена и осуждалась официальной доктриной, но главное потому, что в его работах ясно выражена тоска по светлому, в буквальном и переносном смысле, началу, которая в целом не очень характерна для произведений современных художников. Для Чхаидзе же Свет – Абсолют, божественная энергия, связующая мир физический и метафизический. В стремлении передать это исключительно живописными средствами заключена романтическая попытка обновления многократно за последнее столетие дискредитированного станкового искусства.
Проект «Трансформация Света», представленный в Московском музее современного искусства объединяет картины художника последних лет. На этот раз перед нами чистые абстракции, посвященные собственно Свету, и даже названия их не уводят зрителя по путям сложных ассоциаций, как это было в более ранних произведениях Чхаидзе. В названии же нынешней экспозиции заключена определенная смысловая игра: это и трансформация света, проявляющегося через цвет, другими словами, мистерия света и цвета, и одновременно – это трансформация самой световой темы в творчестве мастера, а также ее подачи.
Однако первое, что от нас требуется, - созерцание, а отнюдь не анализ. Мы становимся свидетелями фантастической феерии, словно заглядывая за привычную грань бытия. Свет у художника освобождается от каких-либо внятных форм, как бы расщепляясь до своего нерва, и потому он преодолевает качества нашего обыденного раздражителя, обретая способность напоминать о вечном.
Живопись Чхаидзе в чем-то очень близка к живописи мастеров Средневековья: композиции художника чрезвычайно ясны и точно выстроены. Настолько точно, что возникает впечатление нерукотворности изображения. Художник, подобно средневековым анонимам, самоустраняется, становясь орудием высших сил. В этом можно усмотреть своеобразный вариант постмодернистской смерти автора. Чхаидзе ничего не навязывает и не утверждает, смысл произведений выявляется как бы помимо его воли.
Сгустки света, тающие иглы его лучей и даже маленькие цветные капельки несут жизнь и противопоставлены, как правило, у Чхаидзе мраку, полной тьме. У него очень много черного, который становится основным фоном его композиций. Абсолютно однородная природа такого фона не мешает нам чувствовать дыхание бездны. Это и есть то самое Ничто, о котором каждый из нас когда-нибудь задумывается. Его неумолимо однотонное звучание подавляет, но тем острее мы радуемся прорывающим его вестникам света, возникающим всегда спонтанно, но вместе с тем с какой-то неизбежностью. Их витальная сила проявляется в первую очередь в том, что они насыщены цветом – красками жизни в буквальном смысле.
Особо стоит сказать о технике работ художника. Она напоминает фреску по сырой штукатурке. Это требует предельной точности удара кисти и не терпит исправлений. У Чхаидзе именно так: краска иногда заполняет безукоризненно ровным слоем определенные геометрические зоны, иногда она словно выдавлена прямо из огромного тюбика, но даже брызги ее на холстах художника драгоценны и ложатся именно там, где это необходимо для «полноты звука» произведения. Что касается фактуры работ Чхаидзе, то она идеально гладкая, похожая на эмаль. Мастер импровизирует и вместе с тем работает с большой тщательностью, его вещи, подобно картинам прошлых эпох, выглядят чрезвычайно добротными. При этом живопись Чхаидзе, без сомнения, современна. В ней мы узнаем след сегодняшнего дня с его высокотехнологичным обиходом. Идеальные поверхности, идеальные линии, глянец… Здесь отзывается эхо эпохи авангарда с ее противоположными устремлениями – к кардинальному обновлению искусства и возвращению его к мудрому опыту архаики.
Вообще исследование элементов живописи, в том числе чистого цвета, света, фактуры, космические концепции, мечты об искусстве будущего в собственных произведениях, стремление его определить – все это известные увлечения мастеров авангарда. Чхаидзе как участник второго авангарда, обращенного к своим истокам, к наследию 1910-1920-х, усвоил эти интенции. А в искусстве внимательные ученики прошлого, как известно, главные новаторы. Омар Чхаидзе своим творчеством смело утверждает: живопись жива. Быть может, на этот раз перед нами действительно искусство будущего.
По всем вопросам, обращайтесь по e-Mail:
omargallery@yandex.ru
Свет завораживал человеческий глаз всегда, особенно глаз художника. Недаром именно свет с древних времен – особая тема, постоянно звучащая в живописи. Как первоначало жизни он становился вестником мира горнего, нес сакральные функции. Наверное, покажется удивительным, но и сейчас, после сокрушительных экспериментов в искусстве ХХ века мы встречаем исполненные в традиционной технике произведения, где свет сохраняет свои трансцендентные свойства. Такова живопись Омара Чхаидзе.
Свет (для мастера всегда с заглавной буквы) – основная тема творчества Чхаидзе. Художник поколения шестидесятников, выпускник Тбилисской государственной академии художеств, однако уже в студенческие годы – нонконформист, он очень рано пришел к беспредметному искусству, хотя и не стал его фанатичным приверженцем. Можно сказать, что в советское время он создавал героическую абстракцию – героическую потому, что нефигуративная живопись была запрещена и осуждалась официальной доктриной, но главное потому, что в его работах ясно выражена тоска по светлому, в буквальном и переносном смысле, началу, которая в целом не очень характерна для произведений современных художников. Для Чхаидзе же Свет – Абсолют, божественная энергия, связующая мир физический и метафизический. В стремлении передать это исключительно живописными средствами заключена романтическая попытка обновления многократно за последнее столетие дискредитированного станкового искусства.
Проект «Трансформация Света», представленный в Московском музее современного искусства объединяет картины художника последних лет. На этот раз перед нами чистые абстракции, посвященные собственно Свету, и даже названия их не уводят зрителя по путям сложных ассоциаций, как это было в более ранних произведениях Чхаидзе. В названии же нынешней экспозиции заключена определенная смысловая игра: это и трансформация света, проявляющегося через цвет, другими словами, мистерия света и цвета, и одновременно – это трансформация самой световой темы в творчестве мастера, а также ее подачи.
Однако первое, что от нас требуется, - созерцание, а отнюдь не анализ. Мы становимся свидетелями фантастической феерии, словно заглядывая за привычную грань бытия. Свет у художника освобождается от каких-либо внятных форм, как бы расщепляясь до своего нерва, и потому он преодолевает качества нашего обыденного раздражителя, обретая способность напоминать о вечном.
Живопись Чхаидзе в чем-то очень близка к живописи мастеров Средневековья: композиции художника чрезвычайно ясны и точно выстроены. Настолько точно, что возникает впечатление нерукотворности изображения. Художник, подобно средневековым анонимам, самоустраняется, становясь орудием высших сил. В этом можно усмотреть своеобразный вариант постмодернистской смерти автора. Чхаидзе ничего не навязывает и не утверждает, смысл произведений выявляется как бы помимо его воли.
Сгустки света, тающие иглы его лучей и даже маленькие цветные капельки несут жизнь и противопоставлены, как правило, у Чхаидзе мраку, полной тьме. У него очень много черного, который становится основным фоном его композиций. Абсолютно однородная природа такого фона не мешает нам чувствовать дыхание бездны. Это и есть то самое Ничто, о котором каждый из нас когда-нибудь задумывается. Его неумолимо однотонное звучание подавляет, но тем острее мы радуемся прорывающим его вестникам света, возникающим всегда спонтанно, но вместе с тем с какой-то неизбежностью. Их витальная сила проявляется в первую очередь в том, что они насыщены цветом – красками жизни в буквальном смысле.
Особо стоит сказать о технике работ художника. Она напоминает фреску по сырой штукатурке. Это требует предельной точности удара кисти и не терпит исправлений. У Чхаидзе именно так: краска иногда заполняет безукоризненно ровным слоем определенные геометрические зоны, иногда она словно выдавлена прямо из огромного тюбика, но даже брызги ее на холстах художника драгоценны и ложатся именно там, где это необходимо для «полноты звука» произведения. Что касается фактуры работ Чхаидзе, то она идеально гладкая, похожая на эмаль. Мастер импровизирует и вместе с тем работает с большой тщательностью, его вещи, подобно картинам прошлых эпох, выглядят чрезвычайно добротными. При этом живопись Чхаидзе, без сомнения, современна. В ней мы узнаем след сегодняшнего дня с его высокотехнологичным обиходом. Идеальные поверхности, идеальные линии, глянец… Здесь отзывается эхо эпохи авангарда с ее противоположными устремлениями – к кардинальному обновлению искусства и возвращению его к мудрому опыту архаики.
Вообще исследование элементов живописи, в том числе чистого цвета, света, фактуры, космические концепции, мечты об искусстве будущего в собственных произведениях, стремление его определить – все это известные увлечения мастеров авангарда. Чхаидзе как участник второго авангарда, обращенного к своим истокам, к наследию 1910-1920-х, усвоил эти интенции. А в искусстве внимательные ученики прошлого, как известно, главные новаторы. Омар Чхаидзе своим творчеством смело утверждает: живопись жива. Быть может, на этот раз перед нами действительно искусство будущего.
Оксана Воронина,
искусствовед
искусствовед
По всем вопросам, обращайтесь по e-Mail:
omargallery@yandex.ru
